Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник - Страница 83

– Если вы хотите обсудить мой характер, я могу подождать снаружи, – меня просто трясло, когда я слышал менторский тон этого старика. Так и хотелось пройтись его лицом по каменной стене кабинета. Но за моей спиной лязгнула сталь, наемник был наготове. – Вы собирались со мной поговорить. Давайте, говорите, я слушаю.

– Моей сестре, – ласково сказал старик, – хотелось посмотреть на человека, который так усердно, хотя и тщетно, пытался нам помешать. Ты дважды атаковал наших собратьев и смог устоять перед Лаксом, нашим тайным союзником. Это впечатляет. Увы, нам не удалось настигнуть двух твоих друзей. Но улов за ночь и так неплох. В наших руках дом рыцаря Роберта. А также чиновник из самой столицы империи, приближенный к императору, – старик говорил об этом, как о своих личных достижениях, словно он в одиночку захватил дом Кастлгейта и пленил меня и имперского проверяющего.

– Ты, – заговорила женщина, – любопытен мне. Ни поведением, ни внешним видом ты не похож на чиновника. И твое оружие… – она подняла со стола один из моих топориков. – Все это необычно для здешних мест. Кто ты?

С этими словами она в упор уставилась на меня. И тут же кабинет поплыл перед моими глазами. В голове появилась пустота. Все начало меркнуть, стало как-то все равно. Ну, напали на дом Кастлгейта, ну, взяли меня в плен. Все стало несущественно. Я стоял (или плыл) посреди кабинета, ощущая легкость от того, что все проблемы улетучивались. Разлетались в стороны, как пух одуванчика. Что спросила эта женщина? Кто я? Скажу, отчего ж не сказать. Ведь все равно ничего не будет. Могу и имя назвать, и жизнь свою рассказать. Если она спрашивает, значит, ей нужно. А мне-то что?

А если она еще что-нибудь спросит, могу еще рассказать. Ведь мне стало легко, потому что она на меня смотрит. Она избавила меня от проблем, от тревог. Она смотрит, и все стало неважно. И старик за столом показался не жутким или противным, а хорошим. И вообще, что в этих «собратьях» такого плохого? Им можно и душу открыть… Они же сделали все таким легким. Они хорошие, они…

Я открыл рот, чтобы ответить на вопрос и мой взгляд упал на стол. На нем лежали мои топорики. Топорики? Тут же в голове всплыл лязг стали, крики, топот копыт. Вспомнился лес и особенно та темнота, которую наслал старик. Да, этот самый старик, который сидит за столом Роберта Кастлгейта. Стоп! А где же сам Кастлгейт? Тут всплыли в памяти события прошлой ночи, а за ними и все остальное. Я помотал головой и тяжело глотнул воздуха. Кабинет встал на место. Я схватился за голову. Что же это? А как раз то самое. То, что превратило добрых подданных барона в послушный скот. Голова зазвенела, как будто на нее свалился камнепад. Это еще из-за удара, вырубившего меня на всю ночь.

– Крепкий… – со смесью сожаления и удивления сказала женщина. Она снова вперила в меня свой взгляд. – Тебе все-таки придется ответить мне.

«Не смотреть в глаза, не слушать», – приказал я себе. Звон в голове усилился. Я прижимал ладони к вискам, пытаясь унять боль.

– Говори! – послышался голос женщины.

Я застонал. В мозгу все закружилось. Говорить, отвечать? Нет, нельзя. Но как же унять этот звон? Я Иоганн, родился в… Только не вздумай начать это говорить! Не поддавайся. Скажешь одно – значит все, конец. Я служу у барона уже полтора года, я… Заткнись, не смей говорить это вслух! Но ведь они спрашивают. Как им удается…

– Говори! – кричала женщина. Может, конечно, она говорила тихо, но в моей голове каждый звук отдавался ударом молнии.

Конечно, скажу, все скажу! Ага, скажи, а потом откуси себе язык. Попробуй только слово пикнуть. Да что же делать, как унять этот звон!? Когда все это прекратится? Когда начнешь отвечать. Скажешь все, что они хотят, и все закончится. Нет! Скажешь – станешь одним из этих фанатиков. Воля пропадет, и тобой овладеет это страшное повиновение. Так что же делать? Что?

Кажется, я закричал или, скорее, издал болезненный рычащий вопль. И рухнул вниз. Еле успел оторвать руки от головы и упереться в пол.

– Говори!!!

Я вложил все силы, имеющиеся в моем горле и моих легких, чтобы заорать. Я орал, чтобы не слышать ее голоса. Орал, пока не сорвался на хриплое сипение. Потом наступила тишина. Я лежал, смотрел в пол и тяжело дышал. Мне казалось, что больше я и слова не вымолвлю, так сильно напряглось горло. Я медленно поднял глаза. Женщина смотрела на меня. И я поразился тому, что увидел. На ее лице было отчаяние.

– Он не слушается, – пролепетала она. – Почему он не слушается?

– Спокойствие, – веско сказал старик. Он положил руку на плечо женщине. – Не все поддаются сразу. Это вопрос времени.

Женщина сперва хотела что-то сказать, но потом взяла себя в руки. Ее лицо опять приняло выражение спокойствия и уверенности.

– Увести его, – приказал старик.

Меня подняли с пола (скорее всего, тот самый наемник). Меня мутило, в горле сильно першило. Я потащился вон из кабинета. Меня подхватил под руки тот же маг, который привел к старику и женщине.

– Заговоришь, – успокаивающе сказал он. – Это будет приятно. Ты поймешь всю нашу мощь…

Не в силах что-либо сказать, я отмахнулся от мага, как от мухи. Зато уж постарался вложить в этот жест все пренебрежение, на которое был способен. Я ожидал нового обжигающего удара, но его не произошло. Маг презрительно фыркнул и дальше повел меня молча. Мы спустились в подвал, и передо мной открылась дверь.

– Иди к своим дружкам, – сказал маг и втолкнул меня внутрь. Послышался звук запирающегося замка. Я увидел пустую комнату, заваленную соломой. Каземат, в котором держат преступников. Меня это почему-то развеселило, и я попытался засмеяться. Но тут же прекратил, так как горло напомнило о своем существовании резкой болью.